Мудрец был вшивен и плачевен,

            На вые вервия носил

            И в чадном сумраке харчевен

            Царя земного поносил.

            Ругал, как отрока, за что-то,

            Как подопечного, ласкал.

            Тогда нашелся доброхотный,

            За трон радеющий фискал.

            И обо всем донес жестоко.

            Но царь, на счастье, был умен

            И полунищего пророка

            Решил к себе приблизить он.

            Мудрец стал важен и торжествен,

            Живот с достатку отпустил.

            Но о правительственных жестах

            Все с той же строгостью судил.

            Тогда перед царевы очи

            Мудрец доставлен был опять.

            И царь сказал: "Ну, что ты хочешь?

            На что тебе еще пенять?"

            Мудрец в ответ пожал плечами,

            И головою покачал,

            И с безразличием печали

            Царю земному отвечал:

            "В каком бы ни был я почете,

            В какой ни прозябал бы тьме,

            Не я Владыке подотчетен,

            Владыка подотчетен мне.

            Уж такова досталась участь -

            Тебе рядить, а мне - судить".

            И царь решил на всякий случай

            Пророка дерзкого простить.

            А так как выхода искала

            Душа, смятенная всерьез,

            Четвертовать велел фискала,

            Чтоб тот про это не донес.