Казалось бы, о художнике Евгении Сидоркине известно все. И, тем не менее, мало кто знает о том, что он был великолепным рисовальщиком. Карандаш был при нем повсюду - на пленере, во время поездок по стране, дома. Он рисовал в студенческой аудитории, собственной мастерской и во время бесконечно длинных пленумов и заседаний. Наблюдательный глаз ловил на карандаш интересные лица, движения и состояния людей, натурой служили цветы и деревья, дети и старики, летящие в свободном движении всадники на быстроногих конях. С блокнотом он не расставался никогда. И потому за жизнь накопились сотни, тысячи рисунков, которые есть не что иное, как естественное проявление жизни. Именно они, эти наброски, зарисовки и этюды легли потом в основу таких замечательных графических серий, как "Казахский эпос", "Казахские народные игры", "Веселые обманщики", "Киргизские сказки", "Путь Абая", "Пантагрюэль и Гаргантюа", "История одного города". В фамильном архиве семьи - теперь это музей Евгения Сидоркина - сохранились также наброски и этюды, сделанные на съемочных площадках "Казахфильма", в основном во время работы жены Евгения Матвеевича - Гульфайрус Исмаиловой на фильмах "Ботагоз" и киноэпопее "Кыз-Жибек".
- Есть удивительное очарование в свободном рисунке, - говорит Гульфайрус Мансуровна, - схватывающем жизнь такой, какая она есть. Таких моментальностей у каждого художника множество, они - его записные книжки, фиксаторы впечатлений. Женя рисовал всегда и везде. Выполненные в разные годы, его этюды, наброски, а то и просто почеркушки живы и непосредственны. Особенно легко шла рука его в ранней молодости, когда мир еще только-только открывался, и познавать его с помощью карандаша было несказанным наслаждением. Именно его рисунки привлекли мое внимание к нему. В пятидесятые годы мы вместе учились в ленинградской Репинке, где, собственно говоря, и поженились. А медовый месяц пришелся на Боровое, что Семипалатинской области. Там как раз проходили съемки фильма "Ботагоз", где я играла главную роль. Женя, конечно же, поехал за мной, хотя о браке нашем никто тогда еще не знал. Боже, как я волновалась - что скажут, как примут? И вот он приехал, пришел на съемочную площадку и начал... рисовать. Мы закончили работу над очередным эпизодом, и я смотрю - какая-то очередь. Что такое? Здесь, в лесу, вдали от цивилизации! Подошла поближе-- а это Женя быстро-быстро набрасывает портреты участников массовки. В основном рисует местных - они все в живописных народных костюмах, а это, что художнику особенно интересно. Женя радуется - натурщиков хоть отбавляй! Сделает портрет и тут же вручит его своему герою. А тот охает и ахает - отродясь такого не видал. Одна бабушка, старенькая, беззубая, как увидела себя, так от умиления расплакалась. Потом все они называли его "кию бала" - "зять" значит. И как ни раздавал Евгений Матвеевич свои быстрые портреты, все равно с картины "Ботагоз" остался целый цикл карандашных рисунков. Один из них вы видите - это артист казахской драмы Даулбаев в роли Буркитбая.
Рисунки на съемочной площадке – это всего лишь небольшой эпизод жизни Евгения Матвеевича. Вообще же он много ездил, много путешествовал, побывал в 16 странах мира, и из каждой поездки привозил путевые зарисовки. Многие из них затем были преобразованы в портреты, графические и живописные композиции.
1995 год.
|